Книга Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи - Генри Каттнер

Как же долго я этого ждала! – Ирата улыбнулась Бойсу и сменила тон на любезный. – Мне нужна твоя помощь. Я уже сказала, что время от времени мы с Пифией становимся единым целым. Раньше главной всегда бывала я, но она становится все сильнее. Возможно, когда-нибудь найдет способ меня победить, навсегда подчинить себе, оставив в одном теле с ней. Этого не должно случиться. Ты поможешь заточить ее в темнице, а взамен…

Под ее пристальным взглядом Бойс оперся на меч, с бесстрастным видом ожидая продолжения.

– Вместо белой статуи ты получишь кое-что получше. Настоящую Ирату, целостную личность, женщину, подобной которой нет ни в одном мире. А с этим ледяным изваянием ты бы замерз насмерть. – Ее веселый смех эхом отлетал от колонн. – В моих объятиях, Уильям Бойс, ты не будешь думать про лед!

Она приблизилась еще на шаг. Он продолжал стоять, опираясь на меч и вновь испытывая влечение к ней, воспринимая эротический зов стройного трепещущего тела.

– Джамай уже пытался, да? – тихо спросил он.

Ее губы дрогнули, в глазах мелькнул дьявольский огонь.

– Да, пытался, – ответила она. – Он любил нас обеих, когда мы были в одном теле, еще до того, как мой отец стал заниматься магией вместе с нелюдями. Было бы намного лучше, если бы я стерла память Джамая так же, как стерла твою, ибо Джамай помнил меня прежней и продолжал меня любить, несмотря ни на что. А я… Кто я, Уильям Бойс?

Рукоять меча холодила его ладонь.

– Не знаю, – хрипло сказал Бойс. – Но я знаю, что подобные тебе не должны существовать. Человек… женщина несет в себе смесь добра и зла, если можно так выразиться. Наверное, крестоносцы были не столь уж суеверны, когда писали о ламиях, демонах-женщинах. Никто не смог бы полюбить тебя, Ирата, не сойдя при этом с ума. Если Пифия – лед, то ты – пламя, уничтожающее все, чего коснется.

– Значит, Джамай безумец, – кивнула она. – Возможно, его разум раздвоился, так же как мои тело и душа. Возможно, он пытался создать два своих «я», как это сделали со мной колдуны. Но лишь они обладают такой властью. Если разум раздваивается подобным образом, то это безумие. Иногда Джамай – Джамай, и он ненавидит меня, ненавидит Пифию и желает уничтожить нас обеих. Иногда он Охотник, и мы ему почти безразличны. Но он любил меня, прежде чем колдуны наложили свое заклятие, и он все еще привязан ко мне – к Ирате. Поэтому он должен умереть. Я не могу доверять безумцу. Она протянула руку и коснулась меча Бойса. – Ты мне поможешь. Разве я для тебя не желанна? Взгляни на свою ледяную возлюбленную – и реши.

Она вскинула руку. Взгляд Бойса проследовал за ее жестом.

Между длинными рядами колонн медленно шла к трону Пифия из Керака. Руки были сложены на груди, глаза закрыты, мраморные волосы спадали на мраморные плечи. Она шагала спокойно и уверенно, словно ведомая мысленным взором, заменявшим ей зрение.

Теперь он видел, что эти две женщины – на самом деле одна. Пламя и лед, добро и зло – и даже более того. Они воплощали в себе все положительное и все отрицательное, и добро выглядело куда более неземным, чем зло.

Пифия подошла к Бойсу и остановилась. И он впервые увидел, как дрогнули ее ресницы и поднялись белые веки. Глаза оказались голубыми, словно лед в толще айсберга. Но во взгляде был не только лед.

Бойс увидел разум, заключенный внутри ее, так же как ее тело было заключено в огненную клетку, пока он не позвал ее сюда, повинуясь воле Джамая. И этот разум помнил.

Бойс был потрясен до глубины души. Он любил эту женщину, когда она была целостным существом. Теперь женщин было две. И он вдруг с изумлением осознал, что его влекут обе, но настолько по-разному, что кажется, будто он сам разделился на две половины.

Черный сад зла, полный ярких цветов… И эти цветы источают ядовитый аромат, сулящий исполнение невысказанных желаний, безумный экстаз, какого не знал еще ни один мужчина…

Богиня – сияющий кристалл, чистая и далекая, как звезды… Свет ее голубых глаз намекает на скрытую под ледяной оболочкой любовь…

Ты мой муж. Ты мой возлюбленный. Ты сочетался со мной браком, так же как и с этой ледяной богиней. Мы отправимся в путь по мирам, полным огней, красок и звуков, по морям безымянных планет, через врата пространства и времени. Смерть и безумие над нами невластны. Мы обретем беспредельное могущество и будем править мирами.

А искорки, тлевшие в ледяных глазах Пифии, ничего не обещали. И ни о чем не просили.

Они говорили: «Я тебя люблю». И ничего больше.

Ирата увидела, как изменилось лицо Бойса. Он шагнул к ней, загораживая собой Пифию.

Ее губы исказила недобрая, горькая улыбка.

– Что ж, – тихо сказала Ирата, – мне грозит опасность, но поскольку помощи от тебя не будет, другого выхода нет. И это означает, что ты умрешь, глупец!

Взгляд ее устремился куда-то за спину Бойса. Она совершила быстрое замысловатое движение руками и напряглась, словно в тревожном ожидании, но тут же расслабилась.

– Колдуны идут, – сказала она. – Я призвала их раньше времени – до того, как завершился цикл. И это опасно.

Бойс поднял меч. Ирата рассмеялась.

– Меч – против колдунов?

– Нет, – сказал Бойс. – Против тебя, Ирата.

Он нацелил острие ей в горло. Она, похоже, ничуть не испугалась.

– И что тогда будет с твоей любимой? Ранишь меня, ранишь и ее. Убьешь меня, умрет и она.

Бойс опустил меч:

– Если только ты не лжешь.

– Попробуй – и узнаешь. Осмелишься?

– Нет, – сказал он. – Но я могу вернуться в мой мир – кристалл у меня. И могу забрать ее с собой.

– Что ж, попытайся.

Он повернулся, и Пифия последовала его примеру, хотя ледяное лицо было по-прежнему лишено всякого выражения. Бросив через плечо взгляд на Ирату, Бойс увидел в ее глазах нечто такое, что заставило его остановиться.

– Подожди! – сказала она. – Кристалл…

Он быстро шагнул к ней, поднимая меч:

– Я совсем забыл! Ты пыталась управлять мной с его помощью, верно? Но… – Он поколебался. – Тебе это не удалось. Я прав? Ты потеряла свою силу!

– Пока ты жив – нет! – Глаза Ираты вспыхнули. – Я не настолько слаба!

– Ты пыталась подчинить мой разум, – сказал он. – Но не вышло. Почему?

– Что-то мешает… Кажется, с той минуты, как ты вошел в тронный зал, я… Слышишь?

Воздух